***
все брошено оземь и бредит
сетями где рыбы с избытком
все клоуны завтра уедут
домой за безадресным цирком
останутся ужин да стирка
отчаяньем чаек встречаю
они как никто безразличны
была бы знакомой случайной
всегда бы имелась в наличьи
болтала бы даже по-птичьи
я девочка-без-перевода
иначе была б на латыни
синонимом женского рода
жила бы сейчас как княгиня
колючкой в цветущей пустыне
удача дрянная старуха
издохшая на косогоре
никто не почешет за ухом
у боженьки я не в фаворе
была бы портовой шлюхой
жила бы сейчас у моря
Камни
Отчего
Люди кидают камни?
Оттого, что боятся быть слабыми.
Им так хочется
Быть
Сильными.
Им не терпится
Стать
Главными.
Почему
Камни на землю падают?
Потому что брошены слабыми,
Не умевшими
Стать
Сильными.
Не способными
Быть
Главными.
Проездом
О, Ваши чудесные длинные ноги
В носках цвета самой сладчайшей халвы
Лежали, на север повернуты строго,
И были от тела отдельны, увы.
А где-то левее на верхней на полке
Лежали колени, и руки, и нос.
И я бы польстилась на это. А толку?
Не стало под утро Вас в шуме колес.
И не были Вам равноценной заменой
Носки цвета неба, земли, макарон,
Которые явно коварной изменой
Торчали в проходе с различных сторон.
Проснувшись в вокзальной неистовой пыли
Я грустно смотрела на место, где Вы
Свои ненаглядные ноги хранили
В носках, как казалось мне, цвета халвы.
Бездомно
Пустой подоконник. Пустая комната.
И вроде шаром покати, да шара нету.
И если выходишь первым и в то же время
Последним, запомни, что это примета
Плохая de facto. При каждом повторном
Включении света его окончанием
Проводишь границу, как в неподчинение
Квадратности стен (а в сумме - отчаянью).
Как вещь не в себе замечаешь наклонность
К невольной пресыщенности всяким пространством,
Свернувшимся в точку нулем для того лишь,
Чтоб дух поразить безыскусным убранством.
С трех точек
...ПересыпАть из часов песок,
Чтобы сделать из времени
Всего лишь подстилку для жизни,
Насытившись впрок
Невидимым кислородом,
Заполонившим тот город,
Который не будет сниться
В мыслях любого рода,
И если к его отраженью
Прижаться плотно щекой,
Это не будет концом,
Равно как и продолженьем.
37
отразилось от нас
как от прокаженных
околевшее солнце
друг обожженных
не его теплом
а тем что погасло
прогорело шипя
замолчало как масло
на пустой сковородке
на пустом месте
если ярко гореть
то только вместе
если быстро сгорать
непременно за доли
самых сотых секунд
чтобы в качестве боли
не остались на чай
тридцать семь промежутков
уместивших в себе
больше слов чем поступков
самый теплый огонь
не бывает пожаром
и растратить его
значит чувствовать даром
* * *
Лишь подаст добрый знак город
Зацеплюсь губами за небо,
Поцелую в самое сердце,
Буду ждать от него хлеба,
Под искусственным светом греться.
И плевать, что оно серо,
Мы ведь тоже не холст Ван Гога.
В ожидании честного слова
Я обила собой все пороги,
Танцевала всю ночь босанову
В придорожных мирах и лужах,
Разбросав по углам одежду,
Не любя ни надежду, ни веру,
И не веря в любовь и надежду,
Заплатила за шутку сверх меры.
Ты бывал ли в том чудном месте,
Где все чайки в душе Ливингстоны?
До сих пор вспоминаю невольно,
Что улыбка твоя - из картона.
Бью посуду, а ей не больно.
Нам делиться друг с другом нечем,
Проще слиться в толпе с народом
Как и мы незнакомого сорта.
Дай побыть для тебя кислородом,
А подышишь, так выдохни к черту.
Героин нашего времени
От героев нашего времени остается один героин,
Автомобили в черно-белом кино,
Морщины, шаги, ля минор.
Надо целиться точкой в тире до глубоких седин,
Отползая кричать, что уже не могу, не хочу
Обезвреживать сны и друг друга улыбкой в упор.
Время лечит, но тех, кто дожил до приема к врачу.
У героев не остается ни времени, ни стыда,
По-английски уходят из памяти с полкило
Свежих точек над i, расставленных не туда.
На химической карте мира остывает невидимый след
От дыхания века, который уже замело,
Перебив сладким запахом музыки и сигарет.
a. b. c. тракция
все уснет в молоке даже дождь
все свернется в холодной постели
постелив за окном горизонт
поделив эти дни на недели
будет видеть сквозь веки как век
покрывает лицо штукатуркой
и послушно плетется искать
под чужими ногами окурки
околесицей дней колесо
еле слышно стареют ботинки
под иглой несвершившихся дел
заеда- заедает пластинку
alter ego лежит на спине
у больного собой сумасброда
и мечтает не быть молоком
упрощенным до среднего рода
Четырнадцать кошек и одна за углом
танцуют волосы. во рту
ответ от ветра
завыл и сгинул в пустоту
в кило и метрах
тебя измерить я могу
и цифры сбросить
пятнадцать кошек на снегу
весна как осень
то черт хвостом гоняет мух
одной монетой
платить за все, что режет слух
не в той, так в этой
сегодня врозь и завтра врозь
дышать так жадно
как будто море пролилось
и Ариадна
в сердцах узлом связала нить
пробел и точка
порой так хочется курить
и путать строчки
к чертям черту, в вино вину
во двор карету
бежать к открытому окну
за горсткой света
на крышах тают облака
невыносимо
спешат часы на всех руках
за пантомимой
синхронных снов. луна в наряд
в дверном проеме
вчера Джульетта говорят
ушла из дома
убив завистницу одну
летели перья
когда уйдешь тебя прошу
не хлопай дверью
* * *
c авангарда земли (хотя бы асфальта)
убери все следы и ходи ими тихо
все дороги ведут. мир составлен из смальты
совпадая с пролетами лестниц. так лихо-
радит зимой этот мусоросборник
склад ума и другого бесценного хлама
что хранит дворянин (в сокращении дворник)
пес не спит, охраняя прекрасную даму
люди пахнут дождем, мыши - дыркой от сыра
мне приходят по почте чужие заботы
каждый раз покидая пустую квартиру
я люблю (Пенелопу, бродить и субботы)
чары спали, мы спали в помятой постели
ворошили кино вперемешку со снами
ровно год, уложившись почти за неделю
где-то ходят трамваи, но ходят не с нами
встать и выдумать вон все ненужные вещи
время пишет стихи и не выйдет из комы
там и встретимся, станем шутить и похлеще
если вдруг еще будем однажды знакомы
Синдерелла
Незнакомка снимает вечернее платье и маску,
С каблуков отряхнув поцелуи случайных знакомых,
Закрывает глаза, в них за вечер повыцвели краски,
Покидает облезлый подъезд, направляется к дому.
Дома учат уму, дома чай и погасший светильник,
Темпераментность, температурность и прочие зубы.
Не сдержавшись, ревнует к объятьям пальто холодильник,
И со всей прямотой голосят водосточные трубы.
После спит в коридоре - одна, но с ножом под подушкой,
Видит глянцевый сон с музыкантами и тарантеллой.
Крысы брызжут слюной, крысы Золушку держат на мушке,
Нарушая структурность души в перекрытиях тела.
Где рождается соль на ожогах от пальцев и тканей,
Там на бал с корабля семенят беспокойные гости
С первым признаком таянья льдов в недопитом стакане,
С тайной жаждой в себе поразвлечь онемевшие кости.
Город полнится слухами, Золушка пишет в газету,
Покупает в аптеке мышьяк и целебные средства,
Изучив анатомию лиц и дурные советы,
Открывает музей. Приглашает друзей. Королевство
Объявляет войну, переходит на "ты" и консервы.
Разъяренная Золушка губы кусает и руки.
Не дождавшись рассвета идет и сдает свои нервы
И башмак в секонд хэнд с примечанием "хрупкая штука". |
